How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb

Подумать только, если подумать…

То, во всем виноваты мы. То есть, конечно же, я, но всегда проще сказать “мы”, потому как “я”, так и заставляет указывать на себя пальцем, и вроде даже и оправдываться потом глупо.

Кого мне обвинять, если я первая в очереди кричу, что нам нужно мясо. Когда я спрашивала?

Мы же видим, нам хватает увиденного, и прочитанного, чтобы сказать громко “Знаю”. Кто захочет, идти к человеку с собой в обнимку, у которого уже давно надпись “безразличие к” висит, как красная тряпка на лице.

Мы говорим: “У нас нет будущего”. Потому что, мы его уже не хотим. И даже если гопака перед нами станцевать, в присядку, так мы не изменим нашего отношения. Мы говорим: “этого мало, слишком мало, ты должен быть сверх-человеком, иначе ты не сможешь тут выжить”. Мы просто сами хотим стать сверх-человеком, и смеемся зло, над теми, кто не хочет.

Мы сами выдаем билет на мясокомбинат, говоря при этом, что больше никто ни на что не способен.

Было бы смешно, если бы мы недооценивали, мы переоцениваем. Все вокруг, по циферке, по нолику, по буковке каждой строчки.

Каждый день, каждую минуту, каждую мысль миллион раз и еще парочку.

Потом мы разочаровываемся, потому что остается очень мало, после такой чистки. Так мало, что даже на зуб не положишь, да и под ногтем потеряется.

Я или мы, с радостью бы избавили от себя любого, как только он скажет, что больше не надо. Но мы не делаем ничего плохого, действительно того, что может вызвать реакцию. Мы обходим систему защиты, вынося из нее по цифре, по букве, по молекуле. А потом, буууум. И скучно. Становится неинтересно. Становится, рутинно и скучно. И нас опять ничего не интересует.

Это опять, не золотой орех, хотя скорлупа и не была изумрудной.

Мы ленивы, мы оставляем бесконечный хаос и мусор, и пытаемся с ним придумывать новые игры на скорость и смех. Но, среди этой груды, мы на самом деле не видим ничего ценного для себя. Убиваем время в фоновом режиме.

Нам интересно говорить с собой, делать с собой что-то, копать в себе тоннели, обходя память, проверять на прочность нервы и ставить плотины высотой в собственный рост.

Где-то внутри, мы нашли понимание, что нам нужно что-то извне, как способ. Наверно только поэтому мы продолжаем искать, везде, куда дотянутся руки.

Но теперь, у меня и у нас появились сомнения, а правильно ли мы все делаем, не работаем ли в минус. Возможно.