Грех и ересь
Трум-лирк-трум-цирк-трум.
Эпохальное зрелище, спокойного духа и невозмутимого голоса.
Идеалогия темноты в пустой квартире сквозь опущенные слипшиеся от несмытой туши ресницы.
Звон медных тарелочек на улице, в такт музыкальной теме в голове.
Продолжение пустых историй по надувному телефонудерни клапан
триста страдающих лиц и более улыбающихся рож.
триумфальное шествие к сортиру продолжается.
Трум-цирк-трум-мирк-трум.
минусовать деньги в долг.
рисовать на память красивые лицас непропорциональными телами и грязными линиями
трель зимнего дыхания в осенней апатии.
стилистические ошибки в мыслях.
кислота разъедающая пиксели на мониторе.
танцевать вальс на могиле и твист на балконе.
Тили-трум-чирк.
локоны заплетены вместе с невинностью.
нервы натянуты между стульями.
билет на бесплатный вопрос.
шипит обнаглевшая едадурно пахнеть гарь
кипит работа рук и оттаивает заспанный мозг.
Эпохальное зрелище, спокойного духа и невозмутимого голоса.
Идеалогия темноты в пустой квартире сквозь опущенные слипшиеся от несмытой туши ресницы.
Звон медных тарелочек на улице, в такт музыкальной теме в голове.
Продолжение пустых историй по надувному телефону
триста страдающих лиц и более улыбающихся рож.
триумфальное шествие к сортиру продолжается.
Трум-цирк-трум-мирк-трум.
минусовать деньги в долг.
рисовать на память красивые лица
трель зимнего дыхания в осенней апатии.
стилистические ошибки в мыслях.
кислота разъедающая пиксели на мониторе.
танцевать вальс на могиле и твист на балконе.
Тили-трум-чирк.
локоны заплетены вместе с невинностью.
нервы натянуты между стульями.
билет на бесплатный вопрос.
шипит обнаглевшая еда
кипит работа рук и оттаивает заспанный мозг.